Парголовская комедия, или Вася в гостях у великанов (1997 )

Книги и Письменность Просмотров: 1137

Парголовская комедия, или Вася в гостях у великанов (1997 ) - одна из 54х новелл  В. Лазарева - Парголовского , опубликованная СМИ " Красное и Белое " , а также в интернете и в  электронной книге  "Приколы Парголовских Дураков " .Спб , ФиЦ, 2012 .ISBN 978-5-600-00043-8 . 

Новелла № 16 . Парголовская комедия, или Вася в гостях у великанов .

Фрагмент29 (78), август 1997

     Символом конституции Вселенной в Египте почиталось странное существо – сфинкс. “Египетский чебурашка” имел когти льва, тело быка, крылья орла и лицо ангела. Фалес (640 – 550 гг. до н.э.), первый из семи великих мудрецов Древней Греции, размышляя над загадкой сфинкса, пришел к выводу, что первоначалом всего является “вода”. Испаряясь под воздействием “огня”, водичка разделяется на “воздух” и “соль земли”. Так возникла кайфовая идея об ограниченном множестве начал во Вселенной. Эту тему развил Эмпедокл из Агригента (490 – 430 гг. до н.э.). Суммируя поиски философов – предшественников, он высказал мысль о существовании четырех начал всех вещей: огня, воздуха, воды и земли.

     Далее Платон в своем диалоге “Тимей” писал так: “То, что носит теперь имя воды, сгущаясь, как мы полагаем, превращается в камни и землю, а, будучи растворено и разряжено, то же самое становится ветром и воздухом, воспламенившийся же воздух – огнем. Затем огонь, сжатый и погашенный, переходит обратно в образ воздуха, а воздух сдавленный и сгущенный является облаком и туманом, из которых течет вода. Из воды же происходят земля и камни. Таким образом, эти стихии, как видно, идут кругом и последовательно дают рождение одна другой”. Еще позднее Аристотель, ученик  Платона, поддержал учителя и развил тему о стихиях – качествах. Он признал 4 космических начала, предположив, однако, наличие “пятого элемента”, квинтэссенции всего сущего.

     Размышляя над строением растений, поисковики-натурфилософы толкнули версию, что не корень, не стебель, не отростки и побеги, не зеленые листья, а цветок и есть тот самый искомый “пятый элемент”, символом которого была выбрана роза.

     И пошло и поехало. Закончилась античность, прекрасное это было время, закончилось средневековье, и во Флоренции появился поэт Данте Алигьери (1265 - 1321), который, говорят, открыл двери Возрождения, был последним глобальным поэтом-философом Средних веков и вместе с тем первым поэтом Нового времени. Будучи изгнан из родной Флоренции, Данте начал писать свою “Божественную” поэму, а завершил ее перед самой смертью, в Равенне, в доме синьора Гвидо делла Полента. Данте назвал свой труд “Комедией”, как и положено произведению с радостным концом:

     Земную жизнь пройдя до половины,

     Я очутился в сумрачном лесу,

     Утратив правый путь во тьме долины.

     Поэт увидел, что посреди воды возвышается гора Чистилище, состоящая из семи уступов. На вершине горы находится земной рай, или Сад Мудрости, где Данте встретил прекрасную девушку Беатриче. Согласно “Божественной комедии”, по мере того, как человек взбирается по семи уступам Чистилища, он очищается от семи грехов, меняя их на семь добродетелей. В восьмой сфере человек обретает знание тайных истин, и в девятой, наивысшей, он вовлекается в небесные мистерии Розы.

     - Здесь не бывал никто по эту пору, – заявляет в комедии Данте, первым из смертных побывав в Раю.

     Французский философ Бернар Клервоский, провожая Данте в последний путь, говорил о нем, как о человеке, который со дна Вселенной вознесся на девятое небо и созерцал Райскую розу. Вот это зыкинско!

Фрагмент 30 (79), август 1997

     Как-то раз Васятка замечтался, или задумался о воздушных замках. А в общем-то какая разница, что это было, но показалось ему, что он летит:

     Эне бэне рес!

     Квинтер финтер жес!

     Эне бэне ряба!

     Квинтер финтер жаба!

     И тут Васятка с дуру взглянул на землю, страшно испугался. Его перевернуло в воздухе, и с отчаянным визгом он рухнул вниз. Воздушное путешествие окончилось.

     Очнулся Васятка в незнакомом месте. Он увидел перед собой лица двух настоящих девочек-великанш, склонившихся над его крошечным телом, и моментально закрыл глаза. Васятка был таким маленьким, как его ладонь, когда он был большим. К сожалению, или к счастью, Вася попал в какой-то макромир. Лягте на спину, и вы убедитесь, как странно смотреть на мир, когда он такой большой.

     - Какое крошечное чудо Природы, - сказала одна из девочек-великанш с темными волосами.

     - По-моему он настоящий уродец, - возразила другая, со светлыми волосами.

     - Или просто интересная заводная игрушка, - надула губки первая.

     - Давай уколем его иголкой, как жучка, - посоветовала светловолоска.

     Тут, конечно, Васятка не выдержал и бодро вскочил на ноги:

     - Я протестую, я из цивилизованной страны, я такой же человек, как и вы.

     - О! - воскликнула темноволоска, - он даже умеет разговаривать.

     - Ха-ха, он действительно забавен, найдем ему в пару зверька по размеру, чтобы малышу не было скучно.

     - Дудки, - завопил Васятка.

     - Ой, смешно, а может быть он гоблин? - заулыбалась светловолоска.

     - Нет. Он слишком привлекателен для гоблина, он из другого клана. А может быть он гомункулус, который живет на цветах, и сбежал из лаборатории нашего придворного алхимика Огурца?

     Васятка даже сел от неожиданности.

     - Потанцуй для нас, - попросила девочка с темными волосами. Васятка изобразил парочку корявых движений в стиле хип-хопа.

     - Какой он смешной. Как твое имя?

     - Вася.

     - Вы, как видно, воспитанный малыш, - влезла в разговор светловолоска, - мы отнесем тебя к алхимику, и он поможет нашему гостю вернуться домой.

     Лицо Васятки расплылось в улыбке. Он был доволен, что его похвалили, потому что его почти никогда и никто не хвалил, а все больше бранили. Если бы он знал?

     Из дневника Васятки: “Когда-нибудь я расскажу подробно о своем пребывании у великанов, но закончилось оно тем, что от дуновения ветра с облаков Парголовской Атлантиды я выпал в окно. Я летел вниз, и была ночь”.

Фрагмент 31 (80), август 1997

     Васятка летел вниз, была ночь, и видел он солнце в сияющем блеске. Взгляд его привлекло дерево, утопавшее корнями в грязи, неожиданно оно прорастало, на нем появлялись зеленые листья и золотые цветы.

     Внизу просматривались морские просторы, а посреди них остров ангелов, и не было равных жителям того острова на воде. И чей-то печальный голос тихо звал кого-то в тишине, так как это принято у ангелов:

     - Свинья, вернись.

     Васятке стало плохо, словно он попал между молотом и наковальней. Неожиданно слева от себя он заметил разъяренного льва, а справа – быка, оба животных мчались на встречу друг другу с сумасшедшей скоростью, а Вася завис между ними, неуверенный в конце. Казалось, его раздавят, но, достигнув какой-то невидимой границы, звери исчезли. Их сменили готовые подраться петух и козел, затем гигантская пчела и птица-могильщик, и не было им равных на небе и на земле: “Но вот с левой стороны заиграла знакомая веселая мелодия, словно повторяя мне – проснись, а в правое ухо нашептывала колыбельная – усни. Тогда я поднял глаза вверх”.

     И заметил Васятка парящего орла, и купающийся в лучах утреннего солнца прекрасный город Венецию, и странного чувака, гладившего льва, который урчал от удовольствия. И воскликнул тогда Васятка, что было мочи:

     - Мир тебе, морда красная – душа прекрасная.

     Тогда солнце достигло зенита, наступил полдень, и открылся Васятке утопающий в зелени город Флоренция, появилась знакомая рожа другого парня, похожая на соседа – крестника. И тогда наступил вечер, и возникла панорама Генуи и странный чудак в перчатках для боя, лупивший свою душу. Это был бой с тенью.

     Затем солнце село, все низверглось, и Васятка оказался в холодной воде. Он стал прилежно барахтаться, пытаясь удержаться на поверхности. Вдруг он услышал из темноты странные слова:

     Кому-то нравятся розы,

     А я на них плевал,

     Стране нужны паровозы,

     Стране нужен металл!

     Васятка загрустил, и еще несколько часов он провел почти неподвижно, стараясь сохранить энергию и тепло.

     - Все желают быть выше, но каждый обязан трудиться сам. Хотя дам тебе подсказку: когда туман рассеется, плыви к горе. На берегу найдешь набор трусов. Каждый день надевай новый трусняк и обязательно того цвета радуги, который следует. Доберешься до седьмого этажа, и ты дома. Пока! – раздался из пустоты голос алхимика Огурца.

Фрагмент 32 (81), август 1997

     Прошло шесть дней. Восхождение оказалось не простым. Минуя коварные опасности и сыпи, не однажды побывав на краю гибели, Васятка приблизился к вершине горы. В воскресенье, наконец, он ступил на последний седьмой этаж, где на дверях красовалось изображение Сатурна. И тут словно налились его ноги свинцом, голову будто сжало железными обручами, спина сгорбилась как у очень пожилого человека. Васятку приветствовали трое: 7-й фараон Египта – Ки, державший в руках золотой ключик, 7-й царь Рима – Тарквиний Гордый и 7-й, последний, московский генсек Михаил Горбачев.

     - Ты пришел к нам в фиолетовых трусах, и это хорошо. Возьми золотой ключ и смело прыгай в пропасть. Не бойся, твой горб раскроется, и на легких крыльях ты опустишься в прекрасном саду, где узнаешь имя Розы. Помни: гордыня – это горб души. Прыгай и ничего не бойся, - такую речь услышал Васятка на седьмом этаже, и не было там ничего, кроме бесконечной вечности в дымке тумана и пустоты вокруг.

     Он прыгнул, и в тот же миг бесконечность начала обретать рамки, в этом странном тумане внизу появилась земля, через мгновение на Земле стали различимы континенты, страны, в частности – Россия, на континентах – народы, города, улицы, машины. Падение продолжалось. И тут Вася узрел знакомые контуры Шувалово-Озерков, Суздальские озера, Шуваловский парк: “С седьмого этажа я плюхнулся в одно из Суздальских озер на Шувалово-Озерках, у склона горы, на которой растут сосны-великаны, а на их лысых головах хохочут вороны. Оказавшись в живой воде, я мгновенно заприметил плавающую рядом великолепную девушку, подобную богине красоты, в которую, естественно, сразу влюбился. И были мы посреди озера как две рыбы, плывущие в противоположных направлениях, но, встретившись однажды, мы никогда не сможем забыть этот день. Неужели  исполнилось мое желание, и я вернулся? Ну и ну. Я по-прежнему живу в том же самом доме и не собираюсь его менять. Однако чудеса, очевидцем которых я стал, не оставляют меня. Так было. Истину говорю вам и о том свидетельствую в последний и седьмой день недели, в воскресенье. Шувалово-Озерки, 20 июля 1997 года. Я там был. О, да. Я дошел до самого конца и обратно вернулся”…

     А спустя два дня над Парголовской Атлантидой пронесся необычный ураган, в стекла домов бил град размером с голубиные яйца, на поверхности Суздальских озер танцевал столб воды, поднимаясь к небесам, а на перекрестке проспектов Луначарского и Энгельса люди плавали на лодках, спасаясь от веселой пляски стихий.

     Крибле, крабле, бумс.